НИИ «Гарри Поттер»

Глава 16

Артур проснулся от громких голосов и пришел на мостик. Там Форд размахивал руками.

–   Ты с ума сошел, Зафод, – говорил он, – Магратея это миф, сказка, которую родители рассказывают на ночь детям, если хотят, чтобы те выросли экономистами, это…

–   Это то, на орбите чего мы в данный момент находимся, – настаивал Зафод.

–   Не знаю, на какой там ты лично орбите, – разозлился Форд, – но этот корабль…

–   Компьютер! – взревел Зафод.

–   О нет…

–   Всем привет! Это я, Эдди, ваш бортовой компьютер! Я бодр и весел и намерен получить море удовольствия от любой программы, которую вы сочтете нужным на мне запустить.

Артур вопросительно глянул на Триллиан. Та жестом показала, чтобы он проходил и не мешался.

–   Компьютер, – попросил Зафод, – скажи, какова наша траектория в настоящий момент.

–   С восторгом, дорогой друг, – скороговоркой произнес компьютер, – в настоящий момент мы находимся на высоте трех сотен миль над легендарной планетой Магратея.

–   Это ничего не доказывает, – отрезал непрошибаемый Форд. – Я бы этому компьютеру не доверил даже вычисление моего веса.

–   А зря, я бы запросто вычислил, – бойко протарахтел лентой компьютер. – Могу также прикинуть, чего вам не хватает как личности – с точностью до десяти знаков. Если поможет.

Тут вмешалась Триллиан.

–   Зафод, – сказала она, – с минуты на минуты мы выйдем на освещенную сторону планеты, – и добавила, – как бы она ни называлась.

–   Ты-то почему не веришь? Ведь планета оказалась там, где я предсказал?

–   Я не спорю. Да, это планета. Просто я ни за что не отличу Магратею от любой другой холодной каменной глыбы. Кстати, если кому-то интересно – сейчас наступит рассвет.

–   Ладно, ладно, – проворчал Зафод, – давайте хотя бы полюбуемся видом. Компьютер!

–   Всем привет! Чем могу…

–   Заткнись и покажи панорамный вид.

Экран снова заполонила темная безликая масса – внизу вращалась планета.

Все наблюдали в молчании, один Зафод не мог угомониться.

–   Мы сейчас пересекаем ночную сторону… – комментировал он приглушенно. Планета громоздко проворачивалась.

–   Мы сейчас на высоте трех сотен миль над поверхностью… – продолжал он. Он изо всех сил старался поддержать торжественность того, что ему самому казалось великим моментом. Это же Магратея! Магратея! Его обидел скептицизм Форда.

–   Через несколько секунд, – сказал он, – мы увидим… Вот!

Даже самый прожженый, все повидавший звездный бродяга не может не замереть при виде того грандиозного зрелища, которое представляет собой восход солнца, наблюдаемый из космоса – а восход двух солнц является одним из признанных чудес Галактики.

В абсолютной черноте вспыхнула точка ослепительного света. Она еле заметно поползла вверх, полумесяцем выпуская над собой тонкое сияющее лезвие. Спустя пару мгновений стало видно оба солнца, жаркие горнила, опалившие черный горизонт белым огнем. Разреженная атмосфера расцветилась интенсивными яркими красками.

–   Огни восхода!… – благоговейно выдохнул Зафод. – Солнца-близнецы Сулианус и Рам!

–   А может, какие-то еще солнца, – вставил зловредный Форд.

–   Сулианус и Рам! – отрезал Зафод.

Солнца полыхали в вышине, а по мостику ползли тихие потусторонние звуки: это Марвин гудел себе под нос какую-то песню, обличавшую столь сильно ненавидимых им гуманоидов.

Форда, не отрываясь смотревшего на дивное светопредставление, тоже охватило сильное волнение, но это было обычное волнение от встречи с прекрасной неизвестной планетой, и ему этого было вполне достаточно. Его раздражало, что Зафоду обязательно надо было приплести сюда дурацкую легенду – а без этого, видите ли, и восторгаться нечем. Какие-то подростковые штучки. Как будто нельзя любоваться красивым садом, если в глубине его не скрываются сказочные существа.

Суета вокруг Магратеи была совершенно непостижима для Артура. Он пробрался к Триллиан и спросил ее, в чем дело.

–   Я знаю только то, что рассказал мне Зафод, – шепотом объяснила она. – Магратея – древняя планета, в которую никто всерьез не верит. Как Атлантида на Земле, только на Магратее, по легенде, производили планеты на заказ.

Артур невидящим взглядом уставился на экраны, остро ощущая, что тут, кажется, не хватает чего-то очень существенного. Неожиданно до него дошло, чего именно.

–   А есть тут где-нибудь чай? – спросил он.

По мере продвижения «Сердца Золота» по своему орбитальному курсу перед путешественниками открывался все более обширный вид. Солнца теперь висели высоко в черном небе, пиротехнические фокусы с восходом завершились, и при нормальном дневном свете поверхность планеты оказалась суровой и неинтересной – серой, пыльной, с невыразительным рельефом. Планета выглядела как склеп – мертвой и холодной. Время от времени далеко на горизонте появлялись многообещающие силуэты – ущелья, горы, может быть, даже города – но на более близком расстоянии контуры расплывались, разглаживались в общей неопознаваемости, и нельзя было ничего разглядеть. Поверхность планеты была истерта временем, да и разреженным спертым воздухом, медленно колыхавшимся над ней столетие за столетием.

С первого взгляда было ясно, что планета очень-очень старая.

Форд следил за уносившимся серым ландшафтом, и в его душу закрадывались сомнения. Величие прошедших веков давило на него, он физически ощущал присутствие Времени. Форд прочистил горло.

–   Хорошо, даже если предположить, что это она…

–   Она, она, – закивал Зафод.

–   А это не она, – проигнорировал его слова Форд, – то что, собственно, ты от нее хочешь? На ней ничего нет.

–   На поверхности нет, – подчеркнул Зафод.

–   Даже если предположить, что есть – ты ведь, как я полагаю, прибыл сюда не ради археологических раскопок? А тогда зачем?

Одна из голов Зафода тут же отвела глаза. Другая заинтересовалась, на что там уставилась первая, но не нашла ничего достойного внимания.

–   Во-первых, – заговорил Зафод легким тоном, – из любопытства, во-вторых, ради приключений, а в основном, я думаю, ради денег и славы…

Форд кинул на него проницательный взгляд. До него вдруг дошло, что Зафод не имеет ни малейшего представления о том, для чего ему нужна Магратея.

–   Что-то мне совсем не нравится эта планета, – поежилась Триллиан.

–   Не суди по внешности, – сказал Зафод, – когда владеешь половиной сокровищ бывшей Галактической Империи, можешь себе позволить выглядеть как угодно.

Ерунда, подумал Форд. Даже если предположить, что это и есть сердце древней цивилизации, ныне пошедшей ко всем чертям, даже если поверить во множество всяких других крайне маловероятных вещей, все равно нельзя надеяться, что сокровища все еще хранятся здесь в виде чего-нибудь мало-мальски ценного для современного человечества.

–   По-моему, это просто мертвая планета, – пожал плечами он.

–   Эта бурда меня доканает, – произнес Артур с отвращением.

В наши дни стресс и нервное напряжение таят в себе огромную социальную опасность для всех обитателей Галактики. Дабы ни в коем случае не поспособствовать дальнейшему ухудшению ситуации, следующие факты будут сообщены читателю заранее.

Планета, о которой идет речь, – действительно Магратея.

Последствия ужасных ракетных ударов, которые вскоре будут нанесены древней автоматической защитной системой, окажутся не столь уж и разрушительны: дело кончится всего-навсего тремя разбитыми чашками, повреждением мышиной клетки, синяком на чьей-то верхней руке, а также несвоевременным рождением и внезапной кончиной горшка с петуниями и невинного спермацетового кита.

С целью сохранения легкой завесы тайны над происходящим, читателю не будет заранее сообщено, на чьей верхней руке появился синяк. Этот факт может быть безболезненно оставлен в секрете еще на некоторое время, тем более, что он не имеет никакого принципиального значения для дальнейшего повествования.

Глава 17

Несмотря на довольно сумбурное начало дня, сознание Артура потихоньку восстанавливалось из осколков, на которые оно успело развалиться вчера. Он нашел Пищематик, и тот снабдил его пластиковым стаканчиком, содержавшим жидкость, почти, но не совсем, совершенно не похожую на чай. Способ функционирования Пищематика очень интересен. При нажатии кнопки «Пить» машина мгновенно, но и чрезвычайно подробно, исследует вкусовые сосочки объекта, производит спектроскопический анализ его метаболизма, а затем по нейтральным каналам посылает микроскопические тестовые сигналы во вкусовые центры мозга объекта, чтобы узнать, что именно будет переварено с наибольшим удовольствием. Трудно, однако, объяснить, для чего конкретно проделываются эти сложные манипуляции, ибо машина неизменно производит стаканчик жидкости, почти, но не совсем, совершенно не похожей на чай. Пищематик разработан и выпускается сириусианской кибернетической корпорацией, отдел жалоб которой ныне занимает практически всю территорию первых трех планет звездной системы Сириус Тау.

Артур выпил жидкость и нашел ее освежающей. Затем он обратился к мониторам и некоторое время следил, как мимо проносятся очередные несколько сот миль серой пустоты. Затем он отважился вслух задать вопрос, давно уже его беспокоивший.

–   А там не опасно? – спросил он.

–   Магратея мертва уже пять миллионов лет, – отмахнулся Зафод, – конечно, там неопасно. Теперь уж, поди, и привидения угомонились… обзавелись семьями…

В этот самый момент в воздухе странно зазвенело – как будто бы раздался звук далеких фанфар, гулкий, пронзительный, нематериальный. Звук этот предварял появление голоса, не менее гулкого, пронзительного и нематериального. Голос сказал:

–   Приветствуем вас…

Кто-то разговаривал с ними с мертвой планеты.

–   Компьютер! – завопил Зафод.

–   Всем привет!

–   Какого фотона?…

–   Это? Это просто передают запись пятимиллионолетней давности.

–   Что? Запись?

–   Тихо! – цыкнул Форд. – Еще что-то говорят.

В голосе, по-старинному куртуазном, даже чарующем, безошибочно угадывалась затаенная угроза.

–   – Вы слушаете запись нашего сообщения, – говорил голос, – поскольку, боюсь, никого из нас в данный момент нет на месте. Коммерческий совет Магратеи благодарит вас за ваш почетный визит…

–   («Голос древней Магратеи!», – воскликнул Зафод. «Ладно, ладно», – проворчал Форд.)

–   …но с сожалением вынужден сообщить, что деловая активность на планете временно приостановлена. Еще раз благодарим за визит. Соблаговолите оставить после сигнала имя и звездные координаты, по которым вас можно найти.

Последовал короткий сигнал, затем наступило молчание.

–   Они хотят от нас отделаться, – нервно произнесла Триллиан. – Что делать?

–   Это просто запись, – успокоил Зафод. – Будем продолжать двигаться. Понятно, компьютер?

–   Понятно, – сказал компьютер и наддал газу.

Все молчали и ждали.

Через секунду-другую вновь зазвучали фанфары, и вновь заговорил голос:

–   Мы рады сообщить вам, что, как только деловая активность планеты будет возобновлена, об этом будет сообщено во всех модных журналах и иллюстрированных приложениях, и тогда наши клиенты смогут вновь выбрать лучшее, что только существует в современной географии. – Угроза в голосе зазвучала более явственно. – А сейчас покорнейше благодарим уважаемых клиентов за любезно проявленный интерес и были бы крайне признательны, если бы они соблаговолили удалиться. Немедленно.

Артур поглядел на испуганные лица товарищей.

–   Что ж, думаю, нам лучше улететь отсюда? – предложил он.

–   Шшшш, – шикнул Зафод. – Нам совершенно не о чем беспокоиться.

–   Тогда почему все так напряглись?

–   Всем просто интересно! – закричал на него Зафод. – Компьютер, начинай снижение в атмосферу и приготовься к приземлению.

На сей раз фанфары прозвучали лишь для проформы, а тон голоса сделался явственно холодным.

–   Чрезвычайно приятно, – заявил он, – что ваш горячий интерес к нашей планете не угасает, поэтому нам хотелось бы заверить вас, что в перечень особых услуг, предоставляемых нашим самым преданным клиентам, входят управляемые ракеты, в настоящее время наводимые на ваш корабль, а заряженные ядерные боеголовки должны, разумеется, рассматриваться исключительно как дань вежливости. С нетерпением ожидаем встречи в будущих жизнях… Спасибо.

Голос раздраженно оборвался.

–   Ой, – сказала Триллиан.

–   Эээ… – сказал Артур.

–   Ну и?… – сказал Форд.

–   Послушайте, – попытался вразумить их Зафод. – Вы поймете когда-нибудь или нет? Это просто запись. Ей уже миллионы лет. К нам это не относится.

–   А что, – тонким голоском спросила Триллиан, – там было про боеголовки?

–   Боеголовки? Не смеши меня.

Форд тихонько похлопал Зафода по плечу и показал на задний монитор. На нем отчетливо вырисовывались две серебристые стрелы, скользящие по направлению к кораблю. Масштаб показа быстро сменился, и стрелы стали близко видны на экране – две настоящие грохочущие массивные ракеты. Внезапность их появления ошеломляла.

–   А мне кажется, они очень даже к нам относятся, – сказал Форд.

Зафод обалдело смотрел на ракеты.

–   Гляньте-ка! – бухнул он. – Кто-то хочет нас убить!

–   Надо же, как здорово, – съязвил Артур.

–   Ты что, не понимаешь, что это значит?

–   Понимаю. Мы умрем.

–   Это само собой. Но кроме этого?

–   Кроме этого?

–   Это значит, что мы напали на след.

–   Лучше бы мы с него отпали…

С каждой секундой изображение ракет на экране становилось все больше. Они уже развернулись и взяли курс прямого наведения, так что видеть можно было только сами боеголовки, лоб в лоб.

–   Мне просто любопытно, – спросила Триллиан, – что мы собираемся делать?

–   Сохранять спокойствие, – ответил Зафод.

–   И все?! – возопил Артур.

–   Нет, еще мы будем принимать… эти… противоракетные меры! – уверил вдруг запаниковавший Зафод. – Компьютер! Какие противоракетные меры мы можем принять?

–   Боюсь, друзья, никаких, – сообщил компьютер.

–   Тогда вот еще, – вспомнил Зафод, – э-э-э…

–   Что-то мешает работе системы управления, – весело известил компьютер, – столкновение через сорок пять секунд. Можете звать меня Эдди, если это поможет вам успокоиться.

Зафод попытался побежать в нескольких одинаково бесполезных направлениях одновременно.

–   Так! – решительно сказал он. – Так!… Нужно перейти на ручное управление.

–   Ты умеешь управлять кораблем? – светским тоном осведомился Форд.

–   Нет, а ты?

–   Тоже нет.

–   Триллиан, ты?

–   Нет.

–   Ну и славно, – сказал Зафод, успокаиваясь. – Будем управлять вместе.

–   Я тоже не умею, – Артур неожиданно почувствовал, что настало время занять подобающее место в коллективе.

–   Догадались, – неуважительно бросил Зафод. – Так, компьютер, давай полное ручное управление.

–   Пожалуйста, – беззаботно согласился компьютер.

Большие поверхности, только что бывшие столами, раскрылись и выпустили наружу целую батарею панелей управления, обдав окружающих кусочками разорвавшейся полистироловой упаковки и шариками дутого целлофана: все это еще ни разу не использовалось.

Зафод посмотрел округлившимися глазами.

–   Давай, Форд: полный назад и десять градусов по борту! Или как там это говорится…

–   Желаю успеха, друзья, – нежно прощебетал компьютер, – столкновение через тридцать секунд…

Форд бросился к приборам – назначение пары-тройки рычагов показалось ему приблизительно понятным. За них он и дернул. Корабль затрясся и завизжал, поскольку ракетные двигатели потащили его во всех направлениях одновременно. Форд отпустил половину рычагов, и корабль, описав крутую дугу, продолжил свой путь в прежнем направлении, прямо навстречу ракетам.

Всех отбросило по стенкам, откуда немедленно выскочили воздушные подушки. В течение нескольких секунд силы инерции плющили команду, не давая ни дышать, ни двигаться. Зафод отчаянно сражался с подушками, брыкался и пихался, и в конце концов каким-то дикарским приемом пнул маленький рычажок, часть навигационной системы.

Рычажок отвалился. Корабль вильнул и взвился вверх. Команда кубарем покатилась по кабине к противоположной стене. Путеводитель «Автостопом по Галактике» с размаху впечатался в панель управления, что возымело двойное действие: путеводитель принялся размеренным голосом рассказывать всем, кому было интересно, о способах контрабандного вывоза из Антареса антареанских попугайных желез (антареанская попугайная железа на маленькой ножке представляет собой тошнотворную, но очень редкую коктейльную закуску, за которую некоторые очень богатые идиоты, с целью произвести впечатление на других очень богатых идиотов, платят очень большие суммы денег) – а корабль вдруг камнем повалился вниз.

Именно в этот – более или менее – момент один из членов экипажа получил громадный синяк на верхней руке. И это необходимо почеркнуть, ибо, как уже сказано, в остальном все отделаются легким испугом и останутся невредимы, а смертоносные ядерные боеголовки не попадут в корабль. Безопасность команды гарантируется при любых обстоятельствах.

–   Столкновение через двадцать секунд, – напомнил компьютер.

–   Тогда давай быстро включи все чертовы двигатели обратно! – проревел Зафод.

–   Не вопрос, мужики, – сказал компьютер. Еле слышно взревев, двигатели включились, корабль перестал падать, выровнял курс и снова полетел навстречу ракетам.

Компьютер запел.

«Когда проходишь сквозь шторм..» – загнусил он, – «не опускай головы…»

Зафод завизжал, чтобы тот заткнулся, но его голос потерялся в грохоте того, что они, вполне естественно, считали приближающейся гибелью.

«И не… бойся… тьмы!» – завывал Эдди.

Когда корабль выравнивал курс, он сделал это вверх ногами, и теперь, лежа на потолке, никто из членов команды не мог дотянуться до приборов.

«После бури и шторма…» – выводил Эдди.

Две ракеты всей своей массой нависли на экране и вот-вот должны были нанести удар.

«…в золотых небесах…»

Однако, по невероятно счастливой случайности, ракеты еще не совсем точно откорректировали траекторию своего полета по отношению к беспорядочно вихляющей траектории «Сердца Золота», и поэтому они прошли прямо под кораблем, так и не задев его.

«…льется сладкая трель… Столкновение через пятнадцать секунд, ребята…смело сквозь ветер иди…»

Ракеты с визгом развернулись и продолжили преследование.

–   Ну вот, – Артур не отрывал от них глаз, – это оно. Мы наверняка погибнем, правда?

–   Может, заткнешься! – прикрикнул Форд.

–   Но мы погибнем, да?

–   Да.

«Смело сквозь ветер и дождь…» – пел Эдди.

Тут Артура осенило. Он с трудом встал на ноги.

–   А почему вы не хотите включить этот свой бесконечно-невероятностный двигатель? – спросил он. – До него можно дотянуться. Кажется.

–   Ты чё, совсем дурак? – взвинтился Зафод. – При неправильном программировании может случиться что угодно!

–   Сейчас-то какая разница? – закричал Артур.

«Пусть погибнут мечты…» – неслись рулады Эдди.

Артур вскарабкался на один из восхитительно приплюснутых архитектурных элементов в том месте, где пол сходился с потолком.

«С надеждою в сердце иди…»

–   Кто-нибудь знает, почему Артуур не стоит включать бесконечно-невероятностный двигатель? – отчаянно прокричала Триллиан.

«И ты не будешь один… столкновение через пять секунд, приятно было с вами работать, ребята, Бог да хранит… Ты.. не…бу…дешь… один!»

–   Я спрашиваю, – кричала Триллиан, – кто-нибудь знает…

Вслед за этим раздался сокрушительный взрыв.

Глава 18

А вслед за этим корабль «Сердце Золота» безмятежно продолжил нормальный полет, заодно сменив интерьер на новый, весьма интересный. Каюта стала просторнее, а ее внутреннее убранство было выдержано в пастельных зелено-голубых тонах. В центре стояла витая лестница, она уходила в никуда и вся была увита желтыми цветами и листьями папоротника, а неподалеку от нее, под каменным пьедесталом солнечных часов, скрывался терминал компьютера. Хитроумно повернутые зеркала и светильники создавали иллюзию пребывания в теплице с видом на тщательно ухоженный сад. По бокам теплицы стояли мраморные столики на изящных витых ножках. Лишь приглядевшись, можно было увидеть на их полированной мраморной поверхности смутные очертания приборов, которые при прикосновении к ним мгновенно материализовывались. При взгляде под правильным углом зеркала отражали все необходимые показатели, хотя было отнюдь не ясно, откуда они отражаются. Но вообще все было чрезвычайно красиво и эффектно.

Раскинувшийся в плетеном кресле Зафод вальяжно спросил:

–   Что за дела?

–   Я всего-навсего сказал, – пояснил Артур, отдыхавший возле бассейна с рыбками, – что там есть этот самый бесконечно-невероятностный переключатель, – и он неопределенно помахал в направлении того места, где раньше был переключатель. Теперь его заменило некое растение в горшке.

–   Но где мы? – вскричал Форд. Он сидел на ступеньке витой лестницы, держа в руке охлажденный «Пан Галакт».

–   Думаю, там же, где и раньше, – сказала Триллиан, ибо зеркала в этот момент дружно показали унылые ландшафты Магратеи, неутомимо проносившиеся внизу.

Зафод вскочил с кресла.

–   А куда делись ракеты? – спросил он.

В зеркалах появилось новое и на этот раз удивительное изображение.

–   Кажется, они превратились, – неуверенно проговорил Форд, – в вазу с петуниями и в очень-очень удивленного кита…

–   С коэффициентом невероятности, – влез в разговор нимало не переменившийся Эдди, – восемь миллионов семьсот шестьдесят семь тысяч сто двадцать восемь против одного.

Зафод уставился на Артура.

–   Сам придумал, землячок? – спросил он.

–   Я только, – промямлил Артур, – подумал…

–   Очень, знаешь ли, хорошо подумал. На секунду включил невероятностный двигатель без защитных экранов. Дружок, да ты спас нам жизнь, понимаешь ли ты это?

–   О, – заскромничал Артур, – в самом деле, это пустяки…

–   Пустяки? – повторил Зафод, – тогда забудем. Компьютер, снижаемся.

–   Но..

–   Я сказал, забудем.

 

От всеобщего внимания почему-то ускользнуло еще одно событие, а именно тот факт, что вопреки всякой вероятности на расстоянии нескольких миль от поверхности чужой планеты был вызван к существованию спермацетовый кит.

И, поскольку такое положение кита не является вполне закономерным, бедное невинное создание практически не имело времени на осознание себя китом, прежде чем оно осознало, что более таковым не является.

Ниже представлена полная запись мыслей несчастного животного от момента, когда оно начало свою жизнь до момента, когда оно ее закончило.

«Ах!… Что происходит?» – подумал кит.

«М-м-м, извините, а кто я?

Эй?

Зачем я здесь? И какова моя цель в жизни?

А что, собственно, я имею в виду, спрашивая, кто я?

Так, спокойно, давайте разберемся… О! Интересное ощущение, что это? Какое-то… сосущее, трепещущее чувство в моем… моем… мне, видимо, надо найти для всего подходящие названия, если я хочу как-то преуспеть в том, что, для того, что я назову определенностью, я назову миром, так что давайте назовем это моим животом.

Прекрасно. Оооой, оно становится такое сильное. И, ой, что это за свистящий грохот, несущийся мимо моей, я вдруг решил назвать ее, головы? Может быть, я назову это… ветром! Хорошее имя? Сойдет… может, я потом придумаю другое, когда пойму, для чего этот ветер. Наверно, он очень-очень важный, потому что его так чертовски много. Эй! А это что за штука? Это… давайте назовем это хвост – да, хвост. А-ах! Я могу им размахивать, как здорово – так!так! Фьюх! Фьюх! Вот это здорово! Не знаю, для чего это, вроде бы ни для чего, но я потом выясню. Так. Получил ли я хоть сколько-нибудь ясную картину происходящего?

Нет.

Ну и ладно, зато как здорово, так много вещей, о которых все надо узнать, так много всего впереди, я просто дрожу от нетерпения…

Или это от ветра?

Что-то его и правда очень много вокруг, да?

И еще – О! А это что за штука надвигается на меня так быстро? Очень-очень быстро. Такая большая и плоская и … нужно какое-нибудь большое широкое слово… углая…руглая… круглая! Я назову это – земля! Вот! Хорошее название – земля!

Будет ли она мне другом?»

 

После того, как раздался влажный шмяк, наступила тишина.

 

Как ни удивительно, единственной мыслью, посетившей вазу с петуниями, было: «Опять?! О нет, только не это». Многие уверены, что, если бы мы знали, почему ваза с петуниями подумала именно так, мы могли бы понять природу вселенной гораздо лучше, чем понимаем сейчас.

Предыдущая | Содержание | Следующая глава

Метки: Дуглас Адамс, Перевод Спивак

Оставить комментарий

Имя (обязательно)

Mail (не публикуется) (обязательно)

Сайт

Заклинание против дементоров: *
 +  9  = 

Δ

Отменить