НИИ «Гарри Поттер»

Усердные старания о забвении

Россия одна из немногих стран, в которых появление цикла романов о Гарри Поттере вызвало резкую критику не только со стороны религиозных маргиналов, но и ведущих критиков и литературных обозревателей крупнейших “бумажных” и “электронных” изданий.

Когда читаешь яростные нападки на Гарри российских литературных критиков – Глеба Шульпякова, Дмитрия Ольшанского, Аделаиды Метелкиной (обильная коллекция имеется в разделе “Ссылки”), трудно отделаться от впечатления, что людей (вопреки многократно повторяемым словам о “слабом, графоманском романе, который не будет иметь в России никакого коммерческого успеха”), что называется, “зацепило”. Похоже, история Гарри затронула какие-то очень важные мировоззренческие струны — политические, социальные, религиозные.

 

За своих обидно?

Собственно, некоторые из критиков проговариваются, упоминая о “политкорректности” Роулинг (с оттенком осуждения) и тут же – о “тенденциозно-клеветническом” изображении Дурслеев. Если к Дурслеям добавить семейку Малфоев и получше вспомнить, что такое политкорректность, многое станет ясно.

Политкорректность (англо-американцы говорят “пи-си”) представляет собой амбициозный социальный, культурный и (лишь в третью очередь) политический проект, направленный на синтез либерально-рыночного конкурентного экономического строя (“общества равных возможностей”) и привнесенного социалистическими революциями 19 и 20 века вызова этому капиталистическому строю. Суть пи-си в том, что базовый для капитализма принцип единого мерила людей и явлений (“ты настолько хорош, насколько хорошо ты умеешь делать деньги, насколько хорошо умеешь конкурировать”) не отменяется (как это делают коммунисты), но ограничивается строго сферой производства благ. В культуре и социальной жизни господствует противоположный принцип: равного достоинства каждого человека и каждого сообщества людей (“уважение меньшинств” и “мультикультурализм”).

В мире Роулинг никто изначально не делится на плохих и хороших (есть не плохие, а “иные”), а плохи только те, кто этого не видит или отказывается признавать. Дурслеи многократно повторяют, что выбьют из Гарри его “ненормальность”; все остальные мотивы (жадность, например) несущественны по сравнению с этим, главным: ОН ДРУГОЙ и этим плох. Но стоит Гарри на миг поверить, что он нашел компанию своих, правильных, и нашел себе своих “чужих” (муглов), как оказывается, что Драко Малфой с товарищами ничуть не лучше компании Дудли.

Более того, очень быстро становится ясно, что на новой родине Гарри, в колдовском мире, его ждет едва ли не более трудное испытание: стоит позволить себе разделить мир на “наших” и “муглов с их мугродьем”, и ты мгновенно оказываешься в приятной компании Малфоев и – убийцы своих родителей.

Джоан Роулинг сделала своему любимому герою царский подарок: шрам в форме молнии, который не дает ему ошибиться. Но слишком многие сделали иной выбор. Для них Люциус Малфой – динамичный бизнесмен, ищущий наиболее прибыльных применений своим талантам, которому мешают завистливые бюрократы вроде мистера Уэсли (поскольку хотят всех подровнять под свой нищенский ранжир). А что касается того, кому он продает свои снадобья и как их будут использовать покупатели, то “человек несет моральную ответственность прежде всего за покой и благополучие своей семьи, думать иначе — тоталитаризм”, как нас учат газеты, издающиеся на деньги компаньонов мистера Дурслея.

“Простое” и “правильное”

Дело в том, что наш мир после “революции пи-си” стал очень труден. Приходится слишком “многим создавать удобства”, а главное – проблемы слишком многих допускать к себе в душу. А она “не резиновая”. “Ну, еще миллион негров умерли от голода, ну и что? Все негры рано или поздно умрут, хуже то, что я тоже умру, вот это-то только меня и волнует”.

“Проще надо, проще”

В финальной сцене четвертой книги Альбус Думбльдор говорит: “Не все простое — правильно”. Это понимание приходило к человечеству долго. Еще в первой трети 20 века почти поголовно все (и лучшие из лучших, не одни Дурслеи) были уверены, что простые истины “каждый сам лучший защитник своих интересов” (Дурслеи говорили “своя рубашка ближе к телу”) и “мой дом – моя крепость” идеально подходят для организации жизни. Когда Гитлер уничтожал евреев, европейцы и американцы в полном соответствии с этими принципами считали, что “это ИХ проблемы”. За это заблуждение Европа заплатила громадную цену. На этом уроке выстроено понимание того, что всякого, кто свистит по-змеиному о мугродье, надо остановить сейчас, хотя бы он угрожал не тебе, а совсем чужим людям и даже таким, которые тебе антипатичны.

Но время шло, люди уходили в небытие и урок забывался (“Чаша огня”, кстати, начинается с очень символичного убийства Вольдемортом одного из последних муглов, воевавших против Гитлера). И все громче и громче раздавалось “смутное бормотанье”: пора подумать о себе и только о себе.

“Помните Седрика Диггори!”

Собственно, колдовская Британия, которую мы застаем на страницах “поттерианы”, еще менее готова к столкновению с Вольдемортом, чем Британия муглов – к Гитлеру. Колдовской мир — своего рода пародия на мечтания о “доброй старой Англии”: обремененный сословными предрассудками (“мистер Уэсли не сделает карьеры – у него нет гордости настоящего колдуна, он слишком много якшается с муглами”), жестоко-равнодушный к врагам и неудачникам (помните, как Люпину приходится объяснять Гарри, лучшему из лучших, что не бывает людей, “заслуживших Азкабан”?) Больше всего этот мир похож на холодную и мрачную Британию диккенсовских времен, и только Хогварц, эта отдушина и окно, пришел в этот мир из второй половины века двадцатого.

Думбльдор объясняет Фуджу, что тот своими руками создал все структуры, которые необходимы Вольдеморту для победы – дементоров, Азкабан, отвращение к чужакам (великанам), которые могли бы стать союзниками (я бы упомянул еще бессудные расправы, такие как совершенная над Блэком). Фудж и те, кто стоит за ним, категорически не хотят усложнять себе жизнь. В ИХ мире “все простое правильно”.

Но Думбльдор знает: человеку необходимо уметь хотя бы на миг поставить себя на место другого, а у детей это свойство – сочувствие и воображение – еще не притупилось. “Помните Седрика Диггори! Помните его всякий раз, когда вам придется выбирать между простым и правильным”. Этот призыв обозначает главный водораздел книги: наступает момент, когда не думать становится невозможно, когда приходится примерить его судьбу на себя и сказать: “да, я тоже умру” или “нет, я хитрый, подлый, я вовремя перебегу на нужную сторону, со мной этого не будет”. Маски сорваны, больше нет “удачливых бизнесменов”, “людей с отличным происхождением” и “выскочек” – есть мы и ОНИ, те, кто знают, что выживут, потому что достаточно для этого подлы.

Язык змей

Конечно, именно в России, которая сейчас в авангарде этого движения за упрощение отношения к миру, многие восприняли появление Гарри Поттера как своего рода предательство со стороны Запада. Они так старались перенять “последние открытия западной экономической и политической мысли”, из которых следует, что им совершенно не надо стесняться процветать посреди нищей страны! И вдруг оказывается, что именно Запад зачитывается книгой, из которой следует: да, можешь не стесняться, если только хочешь выглядеть в глазах детей как Малфои и Дурслеи — вперед.

Вдвойне обидно им было узнать, что Запад готов платить Джоан Роулинг за этот урок – ведь они-то привыкли считать, что деньги – критерий истины!

Это было последним ударом. В одночасье вся эта братия в глазах всех прочитавших поттериану, в том числе собственных детей, оказалась в духовном смысле в канализации, откуда могла только шипеть по-змеиному. Ну как ты будешь объяснять ребенку “Сынок, будь благоразумен, как Малфой”, когда у него в сердце – “Помните Седрика Диггори!”

Послесловие: Думбльдор и Аслан

Напоследок – немного о том, с чего начинали: о мировоззренческом неприятии Гарри некоторыми русскими интеллектуалами. В 20 веке, когда зазор между непростотой жизни под черной тенью Сами-Знаете-Кого и идеалами “простоты” и эгоизма стал очевиден, одним из способов разрешения этого противоречия стала современная христианская апологетика (наиболее яркий и близкий к поттериане пример – “Хроники Нарнии” К.С.Льюиса).

Очень огрубляя (и даже оглупляя), смысл ее в том, что, во-первых, можно, если очень хочется, повоевать со Злом (надо же делать что-то с теми детьми, которым не дает покоя судьба Седрика Диггори), а во-вторых, тут важно не ошибиться и сделать верный выбор, и тогда проблем не будет. Тем, кто будет на стороне Аслана, гарантирована конечная победа, причем плата за победу такова, что многократно превзойдет прибыли, которые за это время накопит Дудли Дурслей, торгуя по папочкиным стопам сверлами.

Сравните это с тем, что говорит Думбльдор: “если мы ВСЕГДА будем бороться с Вольдемортом ИЗО ВСЕХ СИХ, то он, МОЖЕТ БЫТЬ, не победит никогда”. Прочитав это, трезво понимаешь, что это и есть то последнее и самое важное знание о мире, которое так трудно было всегда объяснить детям.

То, что сказал Думбльдор, и есть правда, а не сладкая (пусть порой и полезная как обезболивающее лекарство) сказка о том, что если вступишь в ряды друзей кого надо, в конечном итоге будешь иметь больше сверл, чем все Дудли вместе взятые…

Александр Суханов

Alsu@sch57.msk.ru

Метки: Гарри Поттер, Критика, Монологи, Роулинг

Оставить комментарий

Имя (обязательно)

Mail (не публикуется) (обязательно)

Сайт

Заклинание против дементоров: *
7  +   =  восемь

Δ

Отменить